Канонерская лодка «Кореец»
Как и положено командиру, капитан 2-го ранга Григорий Павлович Беляев покидал судно последним.
Забот у него теперь никаких - кончились его заботы... Прежде чем сойти в шлюпку, кавторанг обнажил голову, осенил себя крестным знамением и приложился устами к меди машинного телеграфа:
- Прощай, «Кореец».
Надо было спешить. Последовала команда «навались», матросы налегли на весла. Гребок, другой, третий...
- Братцы, - вдруг обеспокоился Беляев. - А рожок? Рожок не забыли?..
Боцман обиделся.
- Господь с вами, ваше скабродие! Да я скорее к чарке своей подойти забуду...
- Жихарев! - обратился он к одному из матросов. - Ну-ка предъяви.
В ответ прозвучало «есть!», и названный матрос извлек откуда-то нечто, завернутое в чистую холстину. Бережно развернул. Командирскому взору явился серебряный сигнальный рожок, украшенный оранжево-черной георгиевской лентой.
- Слава Богу!., выдохнул с облегчением Беляев, и... Мощный удар поколебал воздух и воду. Это сработал помещенный в крюйт-камере заряд, и под страшным давлением раскаленных газов старенький корпус «Корейца» попросту лопнул... Был корабль - и нет корабля. Только дым. Только бурление воды. Да мелкие обломки, вознесенные взрывом до небес и теперь падающие обратно...
Читатель, полагаю, давно уже понял, о чем идет речь. Да, совершенно верно: «Сами взорвали «Корейца», нами потоплен «Варяг»... Место и дата тех событий тоже хорошо всем известны - корейский порт Чемульпо, 27 января 1904 года... Подвиг русских моряков, принявших неравный (а точнее сказать - безнадежный) бой за честь Андреевского флага, вызвал тогда поистине мировой резонанс. Обозреватель английской «Таймс», известный своей неприязнью (мягко выражаясь) к России, назвал бой у Чемульпо «нравственной победой русских», другой англичанин оценил его как «отголосок рыцарских времен», а немецкий поэт Рудольф Грейнц написал героическое стихотворение, которое в переводе Е.М.Студенской и положенное на музыку, сделалось у нас любимейшей народной песней: «Наверх вы, товарищи, все по местам...».
Песни. Музыка. Музыкальные инструменты. Такие, например, как сигнальный рожок. Серебряный. Сохранностью которого был так озабочен кавторанг Беляев... Почему? Чтобы разобраться с этим, покинем продуваемый всеми ветрами неприветливый чемульпинский рейд и переместимся во времени к самому стыку столетий...
* * *
Год 1900-й. Месяцы апрель-май. Во всех тогдашних газетах непременно присутствует постоянная рубрика: «К событиям в Китае». Что ж это были за события?
Весьма серьезные. В огромной стране разгоралось народное восстание, направляемое тайной организацией «Ихэтуань», что в переводе значит «Кулак во имя согласия и справедливости». Знамена у повстанцев были красные, в их одежде непременно присутствовал красный цвет, и потому «ихэтуаней» называли также «красными поясами». Существовало ещё и третье название. Тут, вероятно, сыграла роль эмблема восставших - сжатый кулак, и потому в европейской прессе восстание стали называть «боксерским».
Так его называют и по сию пору.
Лозунг восстания был несложен и вполне доходчиво выражался словами повстанческих маршей: «Научимся кромсать китайцев-христиан и принесем в жертву «белолицых демонов» (т. е. иностранцев)... Обагрим их кровью наши мечи!» Вдовствующая 66-летняя императрица Цыси грозила повстанцам суровыми карами, но... Лишь грозила! Не более. В конце мая «боксеры» совершенно беспрепятственно вступили в Пекин и, поддержанные толпами городской черни, начали творить свою «справедливость»...
Очевидец писал:
«В ночь с 11 на 12 июня боксеры с горящими факелами, появившись во всех частях Пекина... хватали несчастных христиан и истязали их, заставляя отречься от Христа. Многие, в ужасе перед истязаниями и смертью, отрекались от православия... Но другие, не страшась мучений, мужественно исповедовали Христа. Страшна была их участь. Им распарывали животы, отрубали головы, сжигали в жилищах...»
Подворье Российской Духовной миссии - вместе с библиотекой (содержавшей уникальнейшее собрание старинных рукописей), богадельней и школами - тоже было сожжено. Кладбище при Подворье подверглось варварскому надругательству, «памятники разрушены, могилы разрыты, кости почивших выброшены из могил...».
Всего же в мае-июле 1900 г. восставшими были зверски умучены 222 православных китайца, в том числе и первый китайский священник, о. Митрофан Цзи. Все они прославлены Церковью как новомученики, празднование им установлено 24 июня (по новому стилю)... И кстати. В Москве на Пятницком кладбище стоит скромный памятник, на боковой стенке которого написано: «Здесь погребена голова инженера путей сообщения Б.А. Верховского, казненного китайцами-боксерами в Маньчжурии...».
Вот такие происходили в Китае события.
Встревоженные судьбой своих подданных, восемь держав - и в том числе Россия - двинули в Печелийский залив соединенную эскадру... Все находящиеся в Пекине русские гражданские и духовные лица (26 мужчин, 10 женщин, 9 детей) поспешили укрыться в стенах посольского «сеттльмента», тут же спасались от лютой смерти до тысячи местных христиан. Охраняли посольство семь (аж целых семь!) казаков-забайкальцев; солидные бородатые дяденьки, они спокойно точили шашки, говоря:
- Пущай тока полезут... А мы уж не подгадим! Да кто бы сомневался...
31 мая «боксеры» перерезали телеграфную линию Пекин-Кяхта... Но немногим раньше к осажденному (теперь уже наглухо!) посольскому кварталу пробилась русская морская рота. Все - добровольцы. 74 матроса с броненосцев «Наварин» и «Сисой Великий», командовал ими лейтенант барон Раден. Подтянутый, даже щеголеватый (как будто и не было тяжелейшего марш-броска), он предстал перед русским посланником М.Н.Гирсом и доложил:
Ваше превосходительство. Если надо - мы все умрем!
- Нет уж, - возразил посланник. - Лучше живите.
- Ладно, - согласился барон. - Будем жить.
И - жили. Потом эти дни, когда европейский квартал выдерживал почти двухмесячную осаду «красных», назовут «Пекинским сидением», но это будет потом. А пока... Первым делом Раден распорядился возвести вокруг посольства крепкие баррикады, которые матросы соорудили на совесть (материал - булыжник), а самую большую назвали: «Форт Наварино-Сысоевский»... Управились вовремя! С 8 по 11 июня боксеры предприняли четыре (!) штурма подряд, и столько же раз «были отбиваемы с чувствительными для них потерями»... Каждый матрос имел мосинскую «трехлинейку», к ней 160 патронов, а сверх того лишь собственную бессмертную душу да флотский тельник. Отсюда и прозвище, которое присвоил им враг, - «полосатые дьяволы». Подвалы посольства ломились от изысканных вин, а вот обычной воды... Её не было! За нею матросы ходили в ночные вылазки, добытую воду отмеряли чуть ли не аптечной мензуркой, первыми ею наделяли детей, потом женщин... В особом почете был «антрекот по-пекински «. Так называли конину (часто с изрядным душком), сваренную в каком-либо хорошем вине, лучше - в шампанском... Так вот и жили. Но сколько же можно так жить? Убит один матрос, другой, третий... В конце концов «боксеры» (а их - тьма!) выкосят всех моряков, и что дальше?.. Страшно подумать. Сильные ободряли слабодушных:
- Держись! Надо лишь потерпеть... Наши нас выручат... Не могут не выручить!
«Наши»... Но где они?
Международная эскадра (более 30 вымпелов) держала позицию близ устья реки Байхэ, в окулярах биноклей отчетливо различались очертания фортов Таку... Завладеть фортами - значит, завладеть рекой, завладеть рекой - значит, открыть себе кратчайший путь на Пекин... Калибрами союзных броненосцев нетрудно было бы разнести все китайские укрепления в пух и прах, но... препятствовало мелководье. Войти на речной фарватер могли только суда с небольшой осадкой, а именно - канонерские лодки... Вот им-то теперь и предстояло «распечатывать» реку Байхэ! Возглавил операцию капитан 1-го ранга Добровольский.
Вечером 3 июня шесть канонерок (четырех наций) осторожно миновали песчаный бар, тенями скользнули за линию фортов и выстроились по-боевому...
Добровольский собрал у себя командиров кораблей и сказал им:
Господа! Если кто-то из вас еще думает, что нам предстоят несложные учебные стрельбы, тот заблуждается. Пушки на фортах почти все производства Круппа, персонал обучен по-европейски, фарватер отлично пристрелян... Так что предупреждаю - польется кровь!
Мы военные, - ответил за всех командир «Корейца».
Стрелки часов сошлись на цифре «12». Новые сутки.
«Ночь была темная, - писал потом участник тех событий. - Черная длинная линия фортов, грозная и безмолвная, едва была заметна при тусклом сиянии луны...»
Шесть канонерок выстроены в линию. Три русских («Бобр», «Гиляк» и «Кореец»), английская, германская и французская... Люди на постах. Орудия заряжены. Дело теперь лишь за сигналом флагмана...
Но его не потребовалось!
«На новом форту сверкнул огонь. Грянул выстрел, и граната, жужжа, пронеслась над «Гиляком». Форты засветились... Наши орудия тоже пришли в действие...» Бой начался! Дистанция «пистолетная» - 900 сажен...
Канонерской лодкой «Кореец» командовал капитан 2-го ранга Ф.Ф.Сильман. По вероисповеданию - православный, по складу характера - спокойный храбрец. Для командира не было предусмотрено броневой защиты, поэтому Федор Федорович гулял по мостику, как по дачной веранде, подверженный всем случайностям...
В 3.15 «Корейца» вдруг резко дернуло на киле - попадание! Тяжелый крупповский снаряд, пронизав тонкую сталь борта, произвел страшное опустошение в жилой палубе, замертво полегли лейтенант Бураков и два матроса... Второе попадание, третье!.. (Потом к ним добавятся четвертое, пятое и шестое, потери составят 10 человек убитыми, более 20 ранеными...) Но не успели ещё вентиляторы вытянуть из отсеков едкий удушающий дым, как черный силуэт форта вдруг озарился желто-розовой вспышкой, к облакам взметнулся огненный столб, земля содрогнулась и, кажется, даже вода пошла рябью... Это пущенный с «Корейца» 8-дюймовый снаряд, выстелив пологую траекторию, въехал точнехонько в неприятельский пороховой погреб! На всех канонерках загремело восторженное «ура», матросы повеселели: « Наша берет!..».
Стрельба продолжалась ещё час, а потом канонерки разом «задробили» огонь, и в дело пошла штурмовая группа. Возглавил её (фактически) командир сводной роты 12-го Восточно-Сибирского полка поручик Станкевич, который потом напишет в своем рапорте: «Мои стрелки заставили неприятеля убедиться, что русский штык действительно молодец!..». Атака сибирцев окончательно сломила дух гарнизона, «воины великой Цыси» начали попросту разбегаться, и к 6.30 над всеми пятью фортами уже развевались флаги союзных держав. Путь на Пекин был открыт.
Открыт... На Руси говорят: «Осталось немного - начать да кончить»... Да, путь открыт, но его ещё надо пройти. Будет потрачено немало сил, будет пролито немало крови (своей и чужой), прежде чем авангард войск генерала Н.П. Линевича пробьется к посольскому кварталу и казаки головного разъезда крикнут матросам:
- Эй, полосатые, выходи! Кончилось ваше сидение!..
Случится это 1 августа 1900 года.
Теперь - последнее. Когда раздавались награды за бой 4 июня, «Корейца» тоже не забыли. Ему - кораблю! - был жалован серебряный сигнальный рожок с георгиевской лентой и надписью: «За отличие при взятии фортов в Таку, 4-го июня 1900 года».
Хорошая награда. Цвета ленты означают огонь и дым сражений, серебро напоминает о благородстве, а сам инструмент потаенно хранит в себе старинный мотив боевого сигнала, призывающий воина к жертвенному служению:
«Наступил нынче час.
Когда каждый из нас
Должен честно исполнить свой долг
Долг... До-о-олг...»
